– Не придёт к тебе муза – уверенно сказал собеседник – и не надейся!
– Точно не придёт?
– Точно. Оракул я, или не оракул?!
– Оракул… – Печально подтвердил скульптор – но почему не придёт?
– А сам подумай! Муз то – всего девять. Вдобавок, к прикладным искусствам ни одна из них прямого отношения не имеет, так что посещают они вашего брата только в свободное от основных занятий время. А вас по Элладе – тьма-тьмущая. Подумай сам, какие шансы у тебя дождаться?
– И впрямь, шансов мало… а что делать?
– Что делать? Не ждать милостей от Олимпа. И от Парнаса тоже не ждать. Мужик ты или не мужик?!
– Мужик…
– Вот и поступай как мужик, а не как пехотинец Фиванского священного отряда. Смастери себе музу сам!
– Смастерить?!
– Смастерить! Ты художник или не художник?!
– Да скульптор я…
– Тем более! вытеши себе личную музу, чтоб прямо у тебя и жила. Кстати, насчёт личной – наконец-то в твоей холостяцкой берлоге заведётся хоть что-то похоже на женщину…
– А получится?
– Получится! Зуб даю!
– Даёшь зуб?
– Даю, и не один. Племянник мой неделю как из Ливии вернулся, до сих пор в трюме пять штук слоновьих бивней пылятся. Я с ним поговорю – он их тебе за полцены отдаст. Будет из чего музу ваять…
День за днём работал Пигмалион над своей музой. Работал вдохновенно – казалось, наитие свыше водило его рукой, подсказывая мельчайшие подробности.
Спал он мало. Ел – когда руки переставали слушаться. И только порою, находил минуту, чтобы удивиться: откуда берётся столько силы и упорства? просыпаясь по утрам, он вскакивал с ложа как ужаленный. Еду жевал отрешённо, размышляя как работать дальше. Даже в сортире лишней минуты не засиживался…
И вот настал ТОТ САМЫЙ день. Неземной красоты девушка одобрительно кивнула мастеру головой, рассыпая по плечам тяжёлые, белые как слоновья кость локоны. Потом с наслаждением потянулась, и сошла с постамента.
– Ну здравствуй. Будем знакомы. Как тебя зовут – я уже знаю. А меня можешь звать Галатеей.
Она задумчиво оглядела застывшего в немом восторге скульптора. Имей Пигмалион возможность время от времени наблюдать себя со стороны, он узнал бы свой собственный взгляд, тот самый которым изучал кусок дерева, или глыбу мрамора, прикидывая, что из них можно сделать.
Потом она улыбнулась – той самой улыбкой, которой улыбался он сам, когда на него нисходило озарение что и как резать.
– Ну, что тебе сказать… думаю, сработаемся. Руки у тебя растут откуда надо, конструктивных идей хватает, да и вдохновение тебя посещает нередко. Одна проблема – обычно никакого вдохновения не хватает чтобы оторвать тебя от дивана. Но тут уж я помогу – на то я и муза, чтобы помочь! Рука у меня тяжёлая –слоновья кость как никак. А нога таки ещё тяжелее… так что животворящий пендель в любом количестве тебе обеспечен!
